Галерея Богдана. Брат за брата

Богдан Горбаль родился с синдромом Дауна. Он никогда не ходил в школу. Вместо того юноша рисовал с утра до ночи. Художник не имел специального образования. Однако искусствоведы удивлялись, глядя на его работы: мол, как так – все за правилами композиции, без лишних деталей.

Работы Богдана сохранил его брат – Мыкола Горбаль. В 2012 году он основал музей-усадьбу «Галерея Богдана» на месте хаты, где их семья жила на протяжении долгих лет. В двух залах поместил работы Богдана, третий посвятил своим собратьям по движению сопротивления.

— Возможно, это первый музей Ар Брют в Украине. Это явление очень известно и распространено в мире.

— Вот в Польше есть такой лемко Никифор Криницкий, он чудаком был, не от мира сего, но настоящим примитивистом, ведь примитивно рисовал то, что видел.

Зато феномен Богдана Горбаля в том, что он изображал вещи, которые на самом деле никогда не видел. И это не может не удивлять, уверяет Мыкола Горбаль. Более того, некоторые работы брата называет пророческими. Ведь позже Мыкола лично увидел персонажей Богдановых рисунков в мордовских лагерях.

Не такой, как все

В пятидесятых годах прошлого века семью Горбаль силой выселили из Польской Республики на территорию Украины. Сначала – на Слобожанщину. Со временем они переехали на Подолье, где осели в селе Лытячи.

— Там, где я родился – сейчас село в Польше, ведь есть такая группа украинцев, которых называют лемками. В 45-м году нас выселили оттуда. Официально это называется «добровольным обменом населения».

Мама, Текля Горбаль, рассказывала: еще совсем маленьким Богдан тяжело болел, чуть не умер. Спустя некоторое время стало ясно: мальчик отстает в развитии, говорит мало.

— Богдан – старше меня. Был он ненормальным человеком, сейчас я знаю, как называется эта болезнь. Это, собственно, не болезнь, а синдром Дауна. Там какая-то хромосома немножко другая. Их иногда называют «детьми солнца». Это действительно божьи дети, странные по характеру и способу жизни.

В их семье поговаривали, что Богдан лучше ладил с растениями и животными, чем с людьми.

— Он не умел писать, не знал ни одной буквы, не мог считать. Он не знал тех всех условностей, он не знал, что такое деньги, ну «божий человек». Но его любили зверюшки. Он здесь рисует, куры по нем могут скакать, а я прихожу – куры убегают от меня, хотя я их никогда и не пугал. Ну, какая-то, видать, энергия другая у человека.

В школу Богдан не пошел, хотя очень хотел, тянулся к детям, имитировал, будто-бы что-то пишет или рисует. Поэтому, чтобы «не портил» тетрадей брата, родители покупали ему такие же: мол, пускай ребенок забавляется.

Никто из родных не воспринимал серьезно Богданово увлечение художественным ремеслом, его рисунками мать растапливала печку.

В течение многих лет Мыкола чувствовал вину перед своим особенным старшим братом. Припоминает: стыдился его, запрещал выходить к людям. Успокоился, только когда создал музей. Говорит, что так «отдал честь этому человеку перед Богом».

Ссылка

Мыкола Горбаль закончил музыкально-педагогическое училище, работал учителем музыки в городке Борщев на Подолье. Когда приезжал в родной дом, всегда привозил брату альбомы и цветные карандаши. Одновременно с учительством получал высшее образование. Был руководителем ансамбля. Именно тогда началось его становление как поэта и композитора. Правда, направление мыслей молодого человека не понравилось тогдашней власти: его творчество признали националистическим по содержанию, а самого Мыколу Горбаля арестовали за так называемую антисоветскую агитацию и пропаганду.

— Меня в 70-м году КГБ все-таки арестовало, и после этого я стал называть себя уже диссидентом. Это такое английское слово, так сказать, тот кто сопротивляется официальной «религии».

— Об учебе и творчестве пришлось забыть. Впереди было 5 лет заключения в лагерях строгого режима и 3 года ссылки в Сибири.

— Ссылка – это такая форма наказания, когда ты свободен, только не имеешь права выезжать за пределы того района. У тебя даже есть избирательное право, тебя могут избрать, но должен там жить.

В заключении Мыкола Горбаль вел подпольную хронику. На обрывках бумаги записывал бессмысленные приговоры, сведения заключенных и беззаконие надзирателей. А еще писал стихи, которые позже вышли сборником «Дни и ночи». Интересно, что именно в тех далеких сибирских землях он впервые услышал о Хельсинской группе (объединение деятелей украинского правозащитного движения, созданное в Украине в ноябре 1976 года. На его основе в 1988 году провозгласили создание Украинской Хельсинской группы – авт.).

— У меня хорошее радио было. И, что характерно, там не глушили. Идеально хорошо слышно, они не могли ту всю Сибирь охватить, ведь там огромные просторы. Я услыхал, что в 76-м году в Киеве создали Хельсинскую группу, понял, что моё место – среди тех малых.

Отбыв ссылку, в 1977-м Мыкола Горбаль сразу отправился в Киев, где присоединился к правозащитникам. Вспоминает: это были времена массовых арестов. На то время основатели Украинской Хельсинской группы – Левко Лукьяненко, Мыкола Руденко, Мирослав Маринович – уже сидели по тюрьмам. А в 1979 году Мыкола Горбаль услышал и свой приговор – 5 лет лагерей.

— Так я получил второй срок. А потом, потом со второго меня опять не выпустили. Меня арестовали за день до, но это отдельная тема.

За день до освобождения Мыколаю Горбалю огласили новый срок – до 8 лет особо строгого режима и три ссылки.

Тем временем его стихи публиковали на английском, немецком и французском языках. А в Париже вышла его статья «О жизни в криминальном лагере».

В целом Мыкола Горбаль отсидел в советских лагерях 16 лет своей жизни, хотя «светило» ему больше двадцати. Кто знает, как могла сложиться судьба диссидента, если бы не Перестройка и демократизация.

— Горбачёв встречался с Рейганом, который называл Россию империей зла. Там была тема о политических заключенных. Меня в тот же день самолетом в наручниках привезли и выпустили в августе 1988 года.

Прозрение

Толпы заключенных, вооруженные устрашающие персонажи в погонах на «рогатых» шлемах – все это Мыкола Горбаль видел дважды: сначала на рисунках брата, а впоследствии – в реальной жизни, в заключении. Говорит, до сих пор удивляется, ведь сам Богдан этого никогда не мог увидеть.

— Почему я должен был построить эту галерею? Потому что когда меня привезли в лагерь в Мордовию – я пришел в ужас. Я увидел тех людей, те колонны, тех таких стриженых, поскольку все там пострижены, в тех сереньких костюмах, с собаками, с теми автоматами, тех, кто руководит. Я всё это видел. Так Богдан же всё это рисовал И я думаю: господи, мистика какая-то.

Вспоминает, с неволи писал матери, чтобы не выбрасывала братовых творений. Просил, чтобы прислала ему хоть несколько.

Уже после освобождения Мыкола сам хранил рисунки. А в 1993 году забрал маму и брата в Киев. Собственно, Богдановы работы, оставшиеся до сих пор – а их около двух тысяч – создавались преимущественно в течение двух лет жизни в киевской квартире.

— Мне страшно жаль тех рисунков, которые не сохранились, что остались в моей памяти.

Мыкола начал показывать работы брата тем, кто знал толк в искусстве. А в своем жилище сделал первую выставку Богдана.

— Я показал те рисунки одной журналистке, она – художникам. Пришла ко мне и говорит: «Да они в восторге, говорят, что это шедевры».

Первую настоящую экспозицию удалось организовать в Киеве, в Будынку актора (рус. Дом актера – ред.) на Ярославовом Валу.

— И это вызвало большой резонанс, кучу публикаций, даже в журнале «Украинская культура», с цветными иллюстрациями.

Потом были Нью-Йорк, Кливленд, Филадельфия и выставки во многих других городах, организованные украинскими гражданами в Соединенных Штатах.

— У меня была знакомая – Надия Свитличная, работала на радио «Свобода», она политическая заключённая в прошлом, потому что я с её братом сидел в заточении, такой литературный критик – Иван Свитличный. И они обнародовали это явление, феномен Богдана.

Мыкола Горбаль очень любил наблюдать, как брат рисует. Конечно ни единого композиционного правила тот не знал, мог начать с любой точки на листе. Будто бы картинка уже была готова в его воображении – оставалось только перенести всё на бумагу. Говорит, если бы действительно кто-то рассказал брату о перспективе, то, возможно, эти рисунки были бы другими. А так – это всегда взгляд сверху.

— Я не умею просить денег, что имею, то отдаю. Поэтому были хлопоты с этим фондом. Надо было отчёты носить. Но есть открытый счёт. Собственно, этот фонд был основан, чтобы помогать таким людям.