Карпатские горы и буддизм из Донбасса

Они бреют головы наголо и надевают белоснежные халаты с оранжевыми накидками ангса (традиционная одежда буддистских монахов — ред). Они просыпаются на рассвете и читают молитвы солнцу. Их внешний вид и быт нетрадиционны для украинцев, но живут они, буддистские монахи, в Карпатах и разговаривают на украинском языке.

Несмотря на историческую принадлежность украинцев к христианской религии, буддизм имеет довольно давние исторические связи с нашей страной. Общая мода на восточную практику распространилась во второй половине XIX века преимущественно в кругах интеллигенции, но есть упоминания о контактах козаков с калмыцкими буддистами еще в ХVIII веке, благодаря которым эти идеи впервые и попали в Украину.

Первая буддистская религиозная община была официально зарегистрирована в Донецке в 1991 году. По состоянию на 2017 год в Украине зарегистрировано уже 59 общин. Но это только официальная цифра, на самом деле их гораздо больше. До войны деятельность буддистских центров в независимой Украине в основном была сосредоточена на Слобожанщине: в Донецкой, Луганской, Харьковской областях. После оккупации сторонникам восточных практик пришлось расселяться по разным уголкам Украины. Эта история — о религиозных переселенцах, которые теперь проживают в Карпатах вблизи поселка Кривополье Верховинского района.

Война

Сергей Филоненко — монах ордена Лотосовой сутры. Он рассказывает, что именно их община является старейшей в Украине. Она возникла сразу после провозглашения независимости, а помог ее зарегистрировать украинский религиовед Игорь Козловский, который на момент оккупации был вынужден остаться в Донецке, затем попал в плен, а в декабре 2017 был освобожден вместе с другими пленными.

Сергей Филоненко родом из Донбасса, прожил там всю свою жизнь:

— Я родился в Донецкой области, но в поселке гораздо более старом, чем Донецк, Нижняя Крынка — это украинский поселок. Там была какая-то козацкая застава или паланка, и еще есть река такая — Нижняя Крынка. Но пришли люди, начали рыть шахты. И был там такой шахтерский городок, туда моя мама переехала из Луганской области. Так я появился там. Но там степи. Я очень люблю степь. Этого мне не хватает. А здесь я еще не чувствую, что это моя земля.

Живя на Слобожанщине, члены буддистской общины много путешествовали по миру, особенно в Гималаи. Сергей признается, что на Донбассе люди воспринимали их по-разному, некоторые даже подкалывали: «Кришна, иди в шахту», хотя, по иронии судьбы, среди самих монахов есть и настоящие шахтеры. Однако буддисты не делят людей на «своих» и «чужих», поэтому Филоненко в сложном вопросе «восток-запад» выражает срединную позицию:

— Я вижу, что у украинцев есть нечто общее. И этого общего гораздо больше, чем остального. Остальное — это характер, язык и все прочее. Люди не слишком отличаются в глубине.

Буддизм — пацифистская религия, поэтому в мировоззрении истинного ее последователя отсутствуют понятия «враг», равно как и чувство ненависти:

— У меня в сознании никогда такого не было, чтобы я кого-то считал чужаком. Я не такой открытый человек по характеру, но у меня нет врагов. У меня нет ненависти ни к кому, я не ненавижу людей, которые забрали мой Донбасс, скажем так. Я там живу, это была моя семья, родина, а сейчас я не могу туда приехать, но у меня нет ненависти к этим людям. Я вижу, что они просто как больные, понимаете? Это если бы врач ненавидел больных людей…

Война прервала строительство Священного Кургана Мира, который монахи возводили на горе у Северского Донца, и заставила буддистов искать другие «места силы». Сначала, по совету учителя Дзюнсея Терасавы, монахи купили дом на берегу Днепра в Черкасской области, и часть общины осталась там.

Место Пути

В Карпатах последователи ордена находятся уже больше года. Сергей говорит, что называть их поселение, и даже дом, в котором они медитируют, храмом — неправильно:

— Мы называем это «Местом Пути». На японском языке будет «додзё». «До» — это «дао» или «путь», а «дзё» — это «место». И получается — «Место Пути». Кстати, например, те, кто занимаются каратэ или кэндо, также называют свои места (для тренировки — ред.) «Додзё». Потому что они также практикуют путь: путь меча или путь каратэ. Додзё.

В Карпатах поиски удачной локации продолжались дольше. Однако когда с местом было уже решено, вместо старой гуцульской хаты, которую не удалось сохранить, лишь за семь месяцев монахи построили новую и начали жизнь с чистого листа. Во дворе планируют разбить традиционный буддистский сад в японском стиле:

— Мы долго искали по всем Карпатам, почти три года, и в Закарпатье, но нашему Учителю не очень нравилось. Но в последний раз приехали уже в Верховину. Ему понравились эти ландшафты, от Кривопольского перевала до Верховины. Ильци, Кривополье — очень мягкие горы, приятные пейзажи. И начали искать здесь, много участков мы смотрели разных, но что-то нас не удовлетворяло. Затем, когда возвращались и переезжали Кривопольский перевал, такой большой олень перебежал нам дорогу, и Сэнсэй сказал, что это знак, что сам дух леса показывает нам место, где быть. И мы начали искать и, в конце концов, остановились вот здесь.

Сергей рассказывает, что сначала местные настороженно отнеслись к пришельцам с необычной верой. Были также проблемы с местными националистами и православной общиной, но со временем люди привыкли и приняли буддистов на своей земле. Монах убежден, что если с людьми общаться, они открываются и перестают относиться враждебно к чужакам:

— Продавщица мне говорит: «А действительно же гуцулы лучшие люди в мире?». Я говорю: «Я бы так не сказал, я видел и много других». Я ей говорю: «Ну, например, кавказцы — тоже горцы, а гораздо гостеприимнее. Они там встречают, а вы… Я тут сколько, а вы в гости ни разу так и не пригласили ». А она: «Все же мы хорошие».

В село Кривополье Сергей ходит редко: раз в неделю купить продуктов или по другим делам. Но если бы ни необходимость, говорит, вообще бы не спускался. Хотя в целом, с соседями, продавцами и другим местным населением монахи общаются часто и без проблем — со всеми здороваются, не хотят жить в сплошной изоляции от мира, а значит находиться вне понятия «сангха» (гармония — ред.):

— Некоторые местные люди понимают, что это молитва. Им нравится, что мы здесь солнце встречаем и провожаем. И они радуются. Даже есть один местный… он немного выпивает лишнего, но он радуется нашим молитвам, и мне это нравится. Ему не нужно объяснять какие-то сложные истины. Этого не нужно. Он просто услышал молитву, и он знает, что мы солнце встречаем и что это важно. Он чувствует уже какую-то глубину, и хотя он там алкоголик или кто. Вот это мне приятно.

Сейчас на горе проживает 20 монахов, и все они являются старожилами ордена. Сергей надеется, что с переездом на новое место у них появится больше сторонников, ведь религиозную практику необходимо поддерживать — негоже, чтобы все закончилось на них.

Орден Лотосовой сутры

Сергей Филоненко к буддизму пришел во времена Перестройки. Тогда он был женат, а когда стал монахом, ему было уже 30. Во время политической неопределенности он начал интересоваться восточными практиками, читал много книг, но не знал, на чем конкретно остановиться. Определиться помог случай, когда Сергей написал письмо в Петербургский дацан — крупнейший и старейший в то время буддистский центр в СССР — и впоследствии его пригласили приехать. Там возникла идея зарегистрировать в Донецке первую в Украине буддистскую общину. С тех пор к ним начали приезжать Учителя.

Среди украинских общин популярна тибетская линия буддизма. Линия, к которой принадлежит Сергей, называется «орден Лотосовой сутры» или «орден Ниппондзан Мёходзи», наставником которого является Сэнсэй Тэрасава Дзюнсей. Это дальневосточный буддизм, он, прежде чем добраться до Украины, прошел путь через Центральную Азию, Китай, Корею, и наконец, Японию, из которой приехал Учитель Сергея и других украинских монахов. Личность Учителя имеет в буддизме очень большое значение, в частности и потому, что он решает, кому дать шанс стать монахом:

— Мы не выбираем-то, просто Учителя встретили. Но на самом деле эта линия (Ниппондзан Мёходзи — ред.), на гораздо старше и более развита. Вообще, китайский буддизм был когда-то сильный, еще до этих всех экспериментов. В истории китайский буддизм достиг самого высокого уровня. Но в мире очень популярен тибетский буддизм. Это просто мода, я считаю. Это одно учение, понимаете, один учитель Будда, но много в нем различных аспектов.

По словам Сергея, официальной иерархии в буддизме, как в других религиях мира, нет. Даже Далай-лама является таким же монахом, как и все. Отличаются монахи друг от друга только по возрасту и опыту, ведь те, кто постарше и получили больше мудрости, заслуживают уважения других:

— Старшие садятся ближе к алтарю, ближе к Учителю, а младшие — с другой стороны. Но Учитель берет младших к себе, чтобы их развивать, больше с ними времени проводить.

Ежедневно карпатские монахи выполняют религиозные практики. В шесть утра в хорошую погоду они поднимаются на гору и начинают церемонию: встречают солнце со специальной молитвой. Вернувшись в дом, заканчивают утренний ритуал Лотосовой сутрой, которую читают преимущественно на русском, но также есть частичный перевод на украинский. Затем монахи принимаются за бытовые дела: готовят еду, убирают, заканчивают какие-то другие работы. Буддисты пытаются ежедневно найти хотя бы два часа в день для индивидуального обучения: чтения философских или научных текстов, изучения языков и тому подобное. Заканчивается день вечерней церемонией. Молиться в гармонии с природой — это главная цель проведения религиозных практик:

— У нас есть хорошая гора Кострич. Оттуда открывается вид на Чорногорский хребет. Было бы неплохо раз в неделю туда выходить и молиться вокруг — на все Карпаты, на весь космос.

Кроме общепринятых молитвенных практик, орден Лотосовой сутры известен своей миротворческой деятельностью. Сергей говорит, что представители тибетского буддизма редко участвуют в политических акциях:

— Когда между Индией и Пакистаном было напряжение и чуть не началась ядерная война, то наш Учитель организовал марш мира. В 2002 году это было. И не просто, что мы сами взяли флажки и пошли, нет! Это было на уровне государств. В Пакистане поддерживали политики и генералы — была охрана. Это все поддерживалось очень сильно также в Индии. Многие люди встречали, и все это было в масс-медиа. Мы это делали с верой, что наша молитва может помочь это остановить. Мы объясняли, в чем заключается истина — что учение Будды объединяло эти земли еще задолго до того, как там появился ислам.

Украинские буддисты имеют связи с другими религиозными общинами, в частности исламом. Учитель Тэрасава Дзюнсей стоял во главе многих миротворческих инициатив. Он написал письмо Саддаму Хусейну с просьбой сохранить Ирак, сложив полномочия президента и переехав в другую страну. Во главе с японским Сэнсэем монахи также ездили в Чечню, когда там в который раз обострился конфликт с Россией. По мнению Сергея, именно ортодоксальный ислам привел к трагической развязке на той территории:

— Чеченцы — это суфии, вы знаете об этом? Они суфии традиционно, но потом … Это на наших глазах начало происходить. Туда принесли ортодоксальный ислам, и это Чечню погубило, потому что он очень агрессивный этот ислам, и он не присущ чеченцам.

Сергея беспокоит современное геополитическое состояние планеты. В буддизме верят в понятие цикличности и изменчивости: наша Вселенная постоянно расширяется и, наконец, все исчезнет для того, чтобы дать начало новому циклу жизни. Они верят, что человечество не прогрессирует, а наоборот, стремится к своему логическому завершению. Согласно этому утверждению период человеческой истории — последний этап в этом цикле существования.

История и вера

Несмотря на многочисленные путешествия по Европе и Азии, Сергей не может назвать другого места, где смог бы жить, кроме Украины. Интересной, по его мнению, была Северная Америка до открытия европейцами, поскольку индейцы тогда имели «космическую мудрость», но сейчас эта часть планеты его совсем не привлекает. Также малопригодной для проживания буддистов является Европа. Лучший микроклимат для практики буддизма в Азии, поскольку там люди еще сохранили древнее отношение к миру:

— Мне нравится здесь, в Украине. У меня нет такого, чтобы кто-то уехал куда-то, а я думаю: «Ох! И я поехал бы сейчас туда!».

Конечно, самое ценное, что есть у Сергея и вообще у таких религиозных людей, как он, — это вера. Для буддистского монаха эта вера заключается не в спасении души, а в том, что он может изменить мир по примеру Будды или Иисуса Христа. Благодаря вере монахи способны открывать различные истины, порой даже исторические:

— Просто я вижу в Украине корни важные. Наш Учитель это открыл. Мы (не то, чтобы мы гордимся), мы чувствуем, что мы открыли нечто важное. Это скифская эпоха, понимаете? Вот вся история скифов — это очень важный период не только для Украины, но вообще для всей Азии и всей Евразии. Они были настоящими героями. Они могли жертвовать своими жизнями ради друг друга. И этот характер потом частично к козачеству перешел. Козаки были потомками этого духа, но у скифов этот дух был очень космический.

Открывая новое мировоззрение, всегда обогащаешь свое собственное. Пообщавшись с Сергеем Филоненко, понимаешь, что даже у отстраненных, как принято считать, буддистов тоже может проявляться своеобразный патриотизм, хотя и вошедшей в понятие «космичности» и «всеединства»:

— Я хотел бы, чтобы наш народ украинский более объединенный был, чтобы он знал, какую страну строить, потому что наши люди еще не знают этого, мне кажется. И чтобы какая-то глубина открылась, понимаете? И вот я это чувствую, что в нашей стране есть очень глубокие корни, и они настоящие. Но все то, что происходит, оно — как пена, понимаете? Просто пена на поверхности. А глубина… Она не открыта еще. Когда вот был Майдан, там что-то такое чувствовалось, но оно куда-то снова исчезает.

В конце концов, преодолев путь от степей Слобожанщины до горных хребтов Карпат, несколько десятков человек продолжают нести молитву и верить в спасение мира. И количество в таком деле не так уж важно. Сергей говорит, что достаточно иметь четырех монахов, чтобы образовалась община, способная хранить мудрость для потомков:

—  Через тебя прорастает этот путь и прорастают силы всего космоса. Поэтому на самом деле мы можем изменить этот мир. Даже один человек. Иисус, он был один, и Будда также был один. И любой может изменить. Это учение для того, чтобы спасти мир. Оно не для самосовершенствования или достижения каких-то ступеней, нет! Оно — чтобы спасти других людей, мир, свою страну. Именно для этого.

Как мы снимали