Оккупация и Надежда «Меотиды»

Природный парк «Меотида» считают особенным из-за уникальных ракушечно-песчаных слоёв, которые раньше были дном моря, а сегодня являются частью территории Новоазовского, Первомайского и Володарского районов Приазовья. Их общая площадь — более 20 тыс. гектаров суши и более 14 тыс. гектаров акватории. Их никто никогда не вспахивал, и сегодня они образуют разветвлённую сеть живописных проливов, устьев, озер, лиманов, заливов, которые, чередуясь, становятся основным местом гнездования колоний гидрофильных (водоплавающих и околоводных. — ред.) птиц, которых тут более 250 видов. Здесь можно встретить грациозную и привлекательную краснокнижную шилоклювку (чеботаря) — символ «Меотиды», черноголового хохотуна и кучерявого пеликана. В зависимости от сезона тут расстилаются пёстрыми коврами тюльпаны и краснокнижные цветы, среди которых — короткостебельные ирисы, лук Регеля, а также орхидеи, абсолютно нетипичные для степного региона растения.

«Меотида» (так раньше греки называли Азовское море) — это место, где столетняя степь с одной стороны сливается с морем и уходит в бесконечность, а с другой — хранит тайну «Каменных Могил» (природный заповедник в степях Приазовья. — ред.). Такое название парка очень символично, ведь греки, которые начали заселять Приазовье после русско-турецкой войны 1787-1791 гг., являются одной из самый многочисленных этнических групп региона.

В современных границах парка — более 60 памятников археологии и культуры, фрагменты традиционной застройки украинцев, греков и донских казаков. Еще в начале ХХ века благодаря инициативе сотрудников Мариупольского краеведческого музея эта территория стала заповедной. Однако уже в 1937 году заповедный статус был утрачен, поэтому, кроме единичных экспедиций по поиску лечебных источников, советская власть, к сожалению или к счастью, особо не беспокоилась о судьбе этих мест.

Официальное признание ценности приазовской степи произошло в 2000 году: по инициативе Донецкого областного совета на территории Мангушского района создали региональный ландшафтный парк, который позже, в 2009 году, по указу президента увеличили и реорганизовали — в конце концов «Меотида» получила статус национального природного парка. Тогда же каждое из его отделений получило своё название: Лукоморье, Билосарайская коса и Половецкая степь. В целом на создание парка ушло более 20 лет: сначала делали акцент на обустройстве и поддержании памятников природы местного значения «Сосновые культуры», «Пещера» и «Кривая коса», заказника местного значения «Кривококский лиман», а со временем дошли и до заказников общегосударственного значения «Билосарайская коса», «Бакаи Кривой косы», «Еланчанские бакаи» и «Чапельник».

Война и поддержка

В 2014 году административное здание парка (где хранилась вся документация), около 7 тыс. гектаров акватории Азовского моря и более 3 тыс. гектаров (включая Кривокоский лиман) заповедных участков, в том числе большой орнитологический заповедник с местами гнездования кучерявого пеликана оказались под оккупацией русских боевиков вследствие российской вооружённой агрессии на территории Украины. Надия Долгова — тогда первая заместительница директора «Меотиды» — возглавила борьбу за существование и функционирование парка, территория которого разделилась фронтом.

Надия вспоминает первые дни оккупации:

— Мы практически ничего не смогли оттуда вывезти, потому что вечером пришли, закрыли офис, а утром уже — люди в камуфляже. Мы, к сожалению, не знаем, кто это был: или это были военные “ДНР”, или, как говорят, русские военные. Просто люди в военной форме, которые закрыли двери и сказали, что больше мы не можем зайти на свои территории. Они уничтожили всё, что было наработано вот за эти очень много лет, то есть все научные труды — они просто их сожгли, и мы остались без ничего.

В следующие полгода работники перестали получать заработную плату, а со временем к ним наведалась Служба безопасности Украины и открыла уголовные дела, обвиняя в сепаратизме и финансовой поддержке сепаратизма. Однако это ещё больше сплотило людей и побудило к борьбе с трудностями, которые подкрадывались со всех сторон.

Работники парка, не дожидаясь, пока всё решится само собой, сосредоточились на поиске решений на локальном уровне, полагаясь на собственные силы и ресурсы. Они обращались к райгосадминистрациям и сельским головам, однако наибольшая поддержка чувствовалась от обычных неравнодушных людей.

— Самое основное, вообще, благодаря чему «Меотида» выплыла, — это экологическое волонтёрство. К нам приехал Олексий Васылюк (украинский эколог, природоохранник и общественный деятель. — ред.). Он дал промоакцию такую на фейсбуке — и нам собрали средства не только по всей стране, а вообще по всему Европейскому Союзу. Даже женщина из Канады перечислила нам деньги на мебель, то есть столы, шкафы некоторые. Люди нам привозили абсолютно всё: старые компьютеры, старые ноутбуки, даже кто-то микроволновку нам передал, обогреватели. Потому что у нас действительно ничего не было, понимаете?

Земельный вопрос

Несмотря на то что сейчас, по сравнению с 2014 годом, дела в парке налаживаются, всё еще существует много вызовов и нерешённых вопросов. Один из них — отсутствие чётких законодательных норм по вопросах управления заповедными территориями. Например, из предложенных к заповеданию 1300 гектаров осталось лишь 700 — из-за распахивания земель местными жителями под сельскохозяйственные угодья и использования для выпаса скота. После такого обращения восстановить утраченные территории становится просто невозможно.

Чувствуется нехватка работников, штат остаётся ограниченным, а в научный отдел парка входят лишь орнитолог, ботаник и краевед. Новые специалисты и учёные не решаются приезжать в парк из-за его близости к зоне боевых действий.

Вместе с тем кажется, что именно оккупация стала той переменой, которая привлекла внимание к парку, его развитию. Сейчас «Меотида» постепенно возрождается.

— Как говорил наш начальник научного отдела, война пошла парку на пользу, потому что благодаря тому, что запретили охоту, у нас в несколько раз выросла популяция не только птиц, а вообще всех, всей флоры и фауны на нашей территории. Поэтому, если в предыдущие годы мы не знали, как размножить фазана, вообще-то это очень просто: просто запретить охоту. Сегодня нам помогают и пограничники, у нас круглосуточная охрана на территории заповедника «Билосарайская коса».

Более того: если до оккупации «Меотидой» интересовались преимущественно иностранцы, особенно россияне, то сейчас на экскурсии приезжают из Западной Украины:

— Они открыли для себя такой прибрежный курорт на нашей территории; наверное, им было интересно поехать на эти территории. Видите, как говорят, Восток и Запад вместе: и к нам они приехали и увидели, что у нас есть действительно такие уникальные территории.

Происходят и более фундаментальные изменения на государственном и локальном уровнях.

— Министерство экологии только в прошлом году обратило на наш парк внимание, когда они посетили и увидели, что действительно уникальные территории, живописные. Нам приобрели помещение, в этом году нам подарили машину, добавили охраны и много разных приборов. За очень много лет они вообще обратили внимание на экологические вопросы в Украине. И я надеюсь, что их команда [Министерства экологии] будет дальше развивать это направление и наши учреждения ПЗФ (природно-заповедного фонда. — ред.). Это очень классное европейское направление.

Преданность сотрудников парка своей работе и помощь небезразличных людей заметны во всём на его территории, ведь большинство информационных табличек, обустройство скважины и маршрутов создаётся собственноручно, что делает парк более привлекательным и понятным для посетителей. Мечта тех, кто тут работает, — сделать так, чтобы люди не только не покидали этот регион, а наоборот — наполняли его жизнью.

— Регион, в котором мы живём — это уникальное место, потому что тут не просто живут украинцы, тут живут греки, а греки — это такой народ, как большая семья. Это один за одного. И у нас тут своя культура, у нас свои обычаи, мы проводим праздники, и это очень, знаете, такая самобытность. Я не могу покинуть свою землю. Поэтому для меня Украина — это мой родной дом. Это моя земля. Всё.