Решетиловка. Возрождение ковроткачества

На протяжении веков Решетиловка находилась в водовороте исторических событий. В разные времена городок находился в подчинении поляков, россиян, украинского козачества. Во времена Богдана Хмельницкого, в ХVII в., Решетиловка была сотенным городком.

Тут издавна развивались различные промыслы, торговля, проводились ярмарки. Мастера продавали тканые изделия, вышиванки и ковры.

Ковроткачество как художественное ремесло стало популярным еще во времена Киевской Руси. Сейчас же оно довольно редко встречается и развивается лишь в исторических центрах ковроткачества в Украине. К ним относится и Решетиловка.

Долгое время народные искусства существовали тут в форме домашних занятий. Однако в 1905 году в Решетиловке создали ткацкую мастерскую, которая со временем превратилась в артель. Для профессиональной подготовки юных мастеров в 1937 году в Решетиловке открыли художественное училище, которое существует и по сей день.

В 1960 году артель механизировали и открыли Решетиловскую фабрику имени Клары Цеткин. В цехах изготовляли гобелены на заказ, ковры с растительным и геометрическим орнаментом, покрывала, дорожки и многое другое.

В Решетиловку приезжали мастера из разных уголков СССР. Тут можно было не только перенять опыт местных мастеров и воодушевиться красотой Полтавщины, но и надолго остаться, поскольку работы на фабрике и в Решетиловском художественном училище было достаточно.

Именно так оказались в Решетиловке Евгений и Лариса Пилюгины. Талантливую пару пригласили преподавать в училище как двух специалистов в сфере народного искусства. Лариса вспоминает, что когда-то хотела подрабатывать и на фабрике, однако директор предприятия ее отговорил:

— Говорит: «Да все умирает уже», — вспоминает женщина. — Как умирает? Надо же возобновлять! А он говорит: «Знаешь, сколько нужно, чтобы это возобновить? Лет пятьдесят». Так она и развалилась, только стены кирпичные остались. Все, что деревянным было, раскрали и разобрали. Просили: «Отдайте станки мастерам, продайте — они купят». Нет, их просто пожгли. Вот так умирало искусство.

Знаменитую фабрику закрыли в 2005 году. Собрав некоторых ковровщиц, предприниматель Сергей Колинченко создал Решетиловскую мастерскую художественных промыслов «Соломия». Сейчас в мастерской 11 работников, которые выполняют различные художественные произведения не только украинских заказчиков, но и на экспорт.

В мастерской есть отдельные цехи ручной и машинной вышивки, ткачества. Недавно добавили еще компьютерный цех вышивки: теперь машины сами воспроизводят на ткани узоры соответственно шаблону.

Среди ковроделов есть «авторы» и «исполнители», как шутят сами работники мастерской. Есть художники, что создают эскизы произведений, и ковроделы, которые ткут полотно. В основном изготовляют гобелены или сувенирную продукцию — в зависимости от спроса.

Сейчас работники мастерской работают над проектом «Сохраняем традиции — создаем будущее», конечной целью которого является создание Учебно-творческого центра художественных промыслов. В центре молодежь будет обучаться секретам ковроткачества, а также будут экспонироваться изделия народных мастеров Полтавщины. Со временем центр станет мини-музеем и туристической изюминкой Решетиловки. На данную инициативу собственник мастерской Сергей Колинченко собирает благотворительные средства:

— Если нам удастся реализовать проект, уникальное народное искусство будет спасено от исчезновения.

На сегодняшний день ковроделов в Украине осталось совсем мало. Одна из причин — отсутствие спроса на изделия и качественной передачи традиции. «Другой, менее существенной, но все равно проблемой является недостаточно качественное украинское сырье», — рассказывает Ольга Пилюгина, младшая дочь Ларисы и Евгения:

Из Новой Зеландии завозят шерсть. Она, конечно же, качественная, но очень дорогая. Наша, украинская, — часто грубая, колючая, иногда с репейниками.

В Решетиловке раньше была своя, известная по всей Украине порода тонкорунных овец. А сейчас такой породы вообще не существует — не уберегли.

Тогда же, когда собственной качественной шерсти было еще достаточно, ковроткачество в Решетиловке стремительно развивалось. «Сделать деревянный станок не сложно, именно поэтому он стоял чуть не в каждом доме», — рассказывает Ольга. Перерисовывали шаблоны с фабричных ковров на газеты и ткали дома.

Нередко было так, что ковровщицы дома повторяли фабричные ковры.

Сейчас в Решетиловке существует несколько центров ковроткачества. Наиболее известны среди них: мастерская художественных промыслов «Соломия», Решетиловское художественное училище и домашняя мастерская семьи Пилюгиных.

Пилюгины

Пилюгины живут в Решетиловке уже более 45 лет. Лариса и Евгений с маленькой дочерью Натальей переехали на Полтавщину после окончания Московского художественно-промышленного училища имени Калинина.

Лариса училась на факультете «Художественная вышивка и мережное производство». Любовь к вышивке она переняла от матери. Женщина вспоминает, что тогда в моде были работы «по канве» и вышивка «крестиком». Других техник не было. Именно поэтому Лариса решила научиться вышивать профессионально.

В том же году в училище поступил и Евгений. Он очень хотел учиться ковроткачеству. Сначала брать украинского парня не хотели, поскольку готовили специалистов для Средней Азии. Вместо этого Евгению предложили место на факультете вышивки.

— Когда пришло письмо, что он зачислен, Евгений прятал его от родителей, ведь на учебу приглашали «Евгению». Он туда приехал, все нормально, начинается практика, заходит мастер, а тут — среди девушек один парень. «Как это так! — спрашивают. — Вы что — не девушка?!» И его быстро перевели на ковры, чтобы избежать позора, — смеется Ольга.

Сегодня Евгений — художник, заслуженный мастер народного творчества Украины по ковроткачеству. Лариса, Наталья и Ольга — члены Национального союза художников Украины и Союза мастеров народного искусства.

Лариса рассказывает, что в роду Пилюгиных четырнадцать художников.

До переезда Ларису ничего не связывало с Полтавщиной. Родилась женщина в России. Евгений родом из Запорожской области, был ближе знаком с местностью, поскольку именно в Решетиловке выполнял свою дипломную работу по ковроткачеству.

На Полтавщине Лариса очень заинтересовалась украинскими орнаментами и народными символами. Женщина перенимала знания от местных мастериц и использовала новые навыки в своем творчестве.

Вот что говорит Лариса Пилюгина о самоидентификации:

Мне говорят: «Ты забыла, кто ты есть?» Почему же я забыла! Но куда же я дену своих деток? Если они тут родились? Они кто — россияне или украинцы? Украинцы, наверное. И если я девятнадцать лет жила в России, а потом уже здесь, с 1973 года, — то кто я? Конечно же в большей степени украинка, а не россиянка.

На Полтавщине женщина познакомилась со многими мастерами украинской вышивки, от которых и переняла новые знания и мастерство. Сознается, что более всего поразила вышивка «белым по белому». Именно эта техника, по словам Ларисы, — настоящее культурное наследие Полтавщины:

— Мне было легче изучать именно украинские (техники — авт.), потому что где-то они похожи, а где-то — не похожи, совсем другие. И я не стыдилась, спрашивала, допытывалась, как и что. Садилась сама и делала, ведь как иначе? Купаясь в народном орнаменте Украины, делала уже не российские, а украинские произведения.

Старшая дочь Ларисы и Евгения, Наталья, занимается ковроткачеством и делает народные игрушки — куклы-мотанки. Кроме того, Наталья научный сотрудник Полтавского художественного музея и Галереи искусств имени Николая Ярошенко.

Младшая дочь Пилюгиных, Ольга, родилась уже на Полтавщине. Она с детства интересовалась рукоделием. Девочка много времени проводила в ковровых мастерских: игралась, ткала, вышивала и т.д.

Когда Ольге исполнилось 12 лет, Наталья сказала: «Все, хватит играться, давай серьезно подойдем к этому вопросу». Старшая сестра показала Оле, как правильно держать руки, научила нескольким техникам, и вскоре девочки вместе начали работать над большими коврами. Ольга вспоминает те времена:

— Мы сидели рядом. Так я практиковалась. Сначала плакала, так как она (Наталья — ред.) свою работу сделала — и пошла. А мне нужно бегом, бегом — до отмеренной линии, потому что завтра будет еще больше. И спина болела, и пальцы в кровь стирались — все было. Но у меня даже не было вопроса, зачем мне это нужно.

В 14 лет Ольга уже умела ткать профессионально. Когда же встал вопрос выбора специальности, девушка решила научиться чему-то новому и поступила на факультет ручной вышивки в Решетиловское художественное училище. Потом изучала керамику в Полтавском национальном техническом университете имени Ю. Кондратюка. Сейчас женщина профессионально занимается ковроткачеством, а также другими видами традиционного искусства.

Семья Пилюгиных живет за счет своего творческого промысла.

Искусство является главным делом семьи Пилюгиных. Когда-то Евгений помогал дочерям создавать рисунки для ковров, а теперь — это известная семейная творческая мастерская, где каждый художник имеет свое творческое лицо:

— Я в детстве очень обижалась, когда отец дорисовывал мои работы, — смеется Ольга. — Что-то в мастерской не закончила, пошла. На следующий день прихожу, а он уже не удержался — начинает что-то там дорисовывать. Сейчас уже мы с ним друг другу даем советы, он мне что-то подсказывает, я — ему. Моменты творческого кризиса бывают у каждого, и хорошо, что мы не в одиночку, а вместе работаем. Всегда есть с кем посоветоваться.

Ольга уверена: заниматься искусство нужно тогда, когда чувствуешь внутреннюю необходимость. Именно поэтому каждая работа изготовляется очень медленно, ведь для Пилюгиных самое важное — художественная составляющая произведения:

— Если делаешь и сразу же думаешь о деньгах — это не то. Не думать о деньгах — думать об искусстве. А если оно еще и деньги приносит — это прекрасно.

Рождение ковра

Ковры ручной работы — это не просто элементы декора. Каждое произведение — особенный и оригинальный образец народного творчества и авторского стиля мастера. Для Пилюгиных ковроткачество — это, прежде всего, искусство. Ольга утверждает, что создание каждого из ее ковров требует много времени, сил и любви:

— Фабричная норма — десять сантиметров вытканного полотна в день. Но там просто гонят метраж, не задумываясь о художественной составляющей. У меня, если присмотритесь, то каждый кусочек можно разглядывать: более ста оттенков могут быть в изделии

Процесс создания ковра довольно интересен. Ольга рассказывает, что когда возникла идея, нужно быстро воплотить ее в эскиз. Потом композиция переносится красками на рабочий рисунок в натуральную величину — именно такой вид будет у будущего ковра. Рисунок подкладывается сзади нитей основы, чтобы мастеру было понятно, что именно он должен воспроизвести с помощью нитей, какой оттенок подобрать для определенного элемента произведения.

Ольга рассказывает, что иногда идеи работ приходят спонтанно. Это изделия настроения, которые нужно быстро воплотить, иначе вдохновение может уйти. Параллельно женщина может выполнять несколько работ — для каждого ковра должно быть свое настроение.

Тематические произведения требуют больше времени на реализацию. У Ольги есть несколько полотен с трипольскими орнаментами. Темой Триполья она воодушевилась, изучая трипольскую керамику. Интересовалась Ольга и временами Киевской Руси: изучала архитектуру, украшения, росписи, фрески и др. Женщина утверждает, что когда уже начинаешь чувствовать специфику и аутентичность определенного периода, далее все композиции создаются сами:

— Но это уже авторские работы. Они не собраны, к примеру, из разных деталей, орнаментов. То есть это не коллаж. Сейчас я создаю ковры на тему козацкого барокко. Я пытаюсь передать тот дух, но ничего подобного ранее не было.

Тему козацкого барокко Ольга начала с ковра «Гетманский», который в 2014 году создала на грант Президента Украины. Период козацкого барокко известен расцветом ковроткачества, поскольку тогда козацкая старшина поддерживала ковровые мастерские и содействовала их развитию. В то время было создано много орнаментных ковров. Большинство из них были на черном или золотом фоне:

— Я создала светлый, наполненный, богатый орнаментный ковер. Хотелось передать всю роскошь, расцвет того периода. Такое хорошее произведение вышло (ковер «Гетманский» — авт.), что решила продолжить эту тему. Ковер «Козацкий» — это уже третья работа из серии.

По словам Ольги, орнаментные произведения также требуют больше времени и сосредоточенности. Каждая деталь такой работы старательно продумана, каждая форма (цветок, птица, листья…) развернута, не накладывается друг на друга и нуждается в собственном пространстве. Все элементы должны заработать вместе, как единое целое:

— Это как какой-то механизм, как организм, где каждая деталь должна подойти друг другу, и тогда они заработают вместе, вместе зазвучат. В последнее время больше делаю орнаментов, так как чувствую, что это — связь с нашими предками. И когда творю такие работы, то какая-то радость наполняет.

Раз в год у Ольги обязательно появляется новое орнаментное полотно. Орнаментные композиции художница создает сама, опираясь на народные традиции.

Станки у Пилюгиных не старинные, однако реконструированы они в соответствии с давним принципом: две стойки, две поперечины, две качалки, основа. Выглядит вся эта конструкция как большая рама, на которую натянуты нити основы:

— В народе такой вертикальный ковровый станок называют «кросна». В центральных регионах Украины этот вид станка был наиболее распространен. Именно на кроснах можно выполнять самые сложные техники, использовать различные виды сырья и создавать высокохудожественные изделия.

Ручное изготовление ковра базируется на переплетении нитей основы (продольных нитей) и утка (поперечных нитей). Во время работы каждая рука занята своим делом: правая отбирает задние нити основы, левая — передние. Самая сложная и распространенная в Украине (особенно на Полтавщине) техника «кругления» состоит в том, что цветные нити утка вкладывают между нитями основы свободно, создавая плавные линии.

Чтобы уплотнить полотно, нужна гребенка. Ольга говорит, что можно это делать и вручную, однако с деревянной гребенкой лучше, потому что когда остаются кончики от нитей, их можно будет обрезать, и они уже не распустятся под собственным весом, поскольку очень тесно уплотнены между собой.

Нити красит Евгений. Семья Пилюгиных покупает натуральную овечью шерсть естественного белого цвета. Нити красят современными стойкими красителями для шерсти.

Сколько ниток потребуется на полотно — не так просто подсчитать. Многое зависит от самого рисунка и количества оттенков», — поясняет Ольга.

Ковроткачество никогда не было дешевым ремеслом, поскольку для него требуется дорогое сырье и долгая кропотливая работа. По сей день ничего не изменилось. Себестоимость такого ковра выходит немалая.

— Люди не знают просто, как это делается. Часто, если традиционное искусство, то думают, что оно должно быть дешевым и что это очень просто. И никто не задумывается, сколько на это тратится времени, сил, терпения, опыта, соответственного уровня мастерства. Уже не говоря о материалах. Сколько для этого необходимо учиться, чтобы создать то или иное произведение.

Школа ковроткачества

Решетиловскому художественному лицею уже более 80 лет. До 2016 года учебное заведение имело статус училища, однако после принятия Закона о декоммунизации название сменили.

За два года обучения лицей готовит вышивальщиц, ковроделов, портных и живописцев.

В лицее учатся студенты из разных областей Украины; они изучают специфику народного творчества всех регионов страны. Преподаватели обучают теории, основам ремесла, дают образцы для практического выполнения художественных произведений.

Ковроткачество в лицее преподает бывший главный художник Решетиловской фабрики Петр Шевчук. Своих воспитанников Петр обучает техникам ткачества и поясняет специфику полтавских традиций ковроткачества:

— На Полтавщине в цветах нет контрастов. Доминируют пастельные, естественные тона. Мягкие, спокойные — как мелодия. Это историческая особенность полтавских традиционных изделий, которую современные мастера стараются сохранить.

Петр рассказывает, что он обеспокоен будущим своих учеников. Говорит, что ковроткачество требует много средств, и не всегда хватает ресурсов, чтобы воплотить свои эскизы на полотне. После закрытия Решетиловской фабрики юным мастерам тяжелее найти работу по специальности, поскольку в Украине мало ковродельческих предприятий. Даже в Решетиловской мастерской выпускников лицея не сразу допускают к работе. Директор мастерской объясняет, что должно пройти некоторое время, чтобы студенты «набили руку».

— Каждую работу выполнить — нет денег. На фабрике было легче: ты там создал ковер по работе — ты его сразу и выполнил, — рассказывает Петр. — Ты своих денег не закладывал. Работа считалась фабричная, но ты же ее выполнил, выпустил в свет. А тут, чтобы ее увидел мир, нужны свои уже деньги. А в настоящее время не всегда они есть.

Кроме того, как отмечает Петр, большинство современных предприятий отходят от традиций и ориентируются на массовый рынок, на то, что продается. В таком случае ковроткачество становится не творческой профессией, а механическим выполнением работы.

Ольга рассказывает, что сейчас в художественном лицее детей обучают ремеслу, а вот на искусство мало обращают внимания.

Будет ли будущее изделие искусством или китчем, зависит от внутреннего мира художника, его воспитания и, собственно говоря, приоритетов, — поясняет Ольга. Именно поэтому два мастера, используя одинаковые краски и нити, создают совсем разные изделия. Постоянное стремление предприятий повысить продуктивность труда за счет механизации, а также сокращение ассортимента приводят к упрощению композиций, обеднению колорита. Такая продукция ориентирована исключительно на спрос.

У Ольги есть и младшие ученики, которых она учит рисованию и ткачеству. Сейчас у мастерицы 12 учеников в трех группах:

— Одновременно больше и не требуется, так как нужно каждому уделить максимум внимания — это же маленькие детки. Куда-нибудь отвернешься — уже краска будет везде.

Опыта работы с детьми у женщины много, ведь 10 лет Оля преподавала в Полтавской детской художественной школе. Говорит, что очень нравилось работать с детьми, но слишком много времени шло на написание поурочных планов и другие «формальности».

Именно поэтому Ольга перешла на неформальное обучение в своей мастерской. Женщина радуется, что дети к ней приходят еще в дошкольном возрасте:

— Они такие искренние, еще не испорчены, они не закомплексованы. Ведь в школе закладывают какие-то такие стереотипы, которые очень сложно ломать. Я им еще рассказываю, что кот может быть фиолетовый, а птицы — зеленые. Нет такого, что небо — обязательно синее. Небо может быть и персикового цвета — оно должно передавать настроение.

Мастерица считает, что учить ковроткачеству таких малышей еще слишком рано, ведь координация движений у деток не настолько развита. Лучше подождать лет до 10. Сначала нужно дать основы живописи, цветоведения, композиции:

— Но они в этой мастерской видят, как это делается, интересуются. Я вижу, что у них глаза горят и им очень хочется. И гребенку берут в руки, пока я отвернулась, — что-то постукивают себе.

Обучает Ольга и младшее поколение семьи Пилюгиных — своего восьмилетнего сына Павлика:

— Он так решил нарисовать, что у него и цветы растут, и птички растут вместо листьев, — показывает рисунок сына Ольга. — Пока что объясняю, какие цвета с какими можно соединять, как можно цветы раскладывать. Он уже знает: если солнце заходит, то земля будет другого цвета.

Женщина говорит, что счастлива передавать свои знания младшим поколениям. Много педагогических навыков Ольга переняла у отца, чей преподавательский стаж насчитывает более тридцати лет. По мнению Пилюгиных, очень важно, чтобы традиции ковроткачества не умирали, а возрождались и развивались в будущем.

Произведения Ольги известны широким массам, поскольку женщина постоянно экспонирует их на выставках, в музеях:

— Вот, например, моя работа «Коляда». Уже даже много кто ее использует и для открыток, и повторяют. Уже видела и роспись по стеклу, и батик.

Свою профессию Ольга очень любит. Она уверена, что ничем другим заниматься не смогла бы. Мастерица шутит, что люди, не посвященные в это дело, иногда говорят: «Да вы вообще как из космоса! Что у вас в голове делается? Как можно такое сделать?!» Но для Ольги ее творчество — что-то очень естественное, то, что она вобрала с самого детства:

— Я когда работаю с нитками — чувствую такую гармонию и радость от того, что могу сделать все, что хочу, воплотить любой свой замысел. Нитки меня слушаются. Просто люблю этот материал и создаю свои работы с любовью.

— Я работаю с большой радостью. Я несчастна, когда несколько дней не могу попасть в мастерскую. Мне хочется что-то делать, что-то творить.

Все художники продают свои произведения. Пилюгины — не исключение. Ольга говорит, что ковры покупают не очень рідко, ведь это удовольствие не из дешевых:

— Ну конечно, произведения — они как дети. Работа уходит — и становится грустно. Но и радостно, если у кого-то будут позитивные эмоции от созерцания моего ковра. Значит, не зря. Значит, все вышло. Я для себя выбрала ковроткачество. Этим путем и иду уже более двадцати лет.

Как мы снимали

Смотрите видеоблог из Полтавщины о нашей дороге в Решетиловку, о начале истории скульптора Валерия Ермакова и идее повезти его в Грецию (а также дневник его путешествия по Греции); узнайте, как радушно нас встречали в Мгарском монастыре.